Ричард Зельтцер
ИМЯ
ГЕРОЯ
Послесловие
Александр Булатович (1879–1919) был солдатом, путешественником и религиозным лидером, чья область деятельности простиралась от царской России до Манчжурии и гор Афона. «Имя героя» охватывает его жизнь до манчжурской кампании восстания «боксеров» в 1900 году. После Манчжурии Булатович вернулся в Петербург, стал монахом, вернулся в Эфиопию, чтобы попытаться основать там русский монастырь и школу, потом отправился в Афон и участвовал в ожесточенном еретическом диспуте. Он был военным священником на фронтах Первой мировой войны и выжил во время русской революции, но был убит в своем семейном поместье в Луциковке в декабре 1919 года. Его история и судьба близких ему людей, таких как мазеповцы и эфиопский Васька, будет прослежена в двух следующих книгах — «Имя человека» и «Имя Бога».
Необычные повороты карьеры Булатовича впервые привлекли мое внимание к нему, как к герою исторического романа. Меня заинтересовали в этом человеке его энергия и энтузиазм, а также загадка того, что двигало им. Я предполагал, что он был неким рыцарем, движимым внутренней потребностью подводить себя к пределам своих возможностей.
Я был также захвачен странностью событий — русские исследователи Эфиопии, русское покорение Манчжурии, еретический бунт двадцатого столетия. Я хотел понять этого человека и его время, чтобы изнутри взглянуть на то, как люди и обстоятельства могут взаимодействовать, чтобы в результате происходили такие события.
Впервые я открыл для себя Булатовича в «Лондон Таймс» за 1913 год. Я просматривал микрофильмы в поисках следов другой истории, когда случайно наткнулся на статью, описывающую, как русские войска осаждали два монастыря в Новом Афоне в Греции и изгнали около 660 монахов, вынудив их к поселению в отдаленных провинциях Российской империи, за их веру в то, что «Имя Бога есть часть Бога и поэтому само по себе божественно.» Булатович — в прошлом гвардейский офицер и исследователь Африки — был лидером и защитником монахов.
В те времена новости были гораздо более неторопливым делом, чем сейчас. Репортер провел аналогию с персонажами повести Анатоля Франса и приложил интересный очерк по происхождению и мотивации центральной фигуры. Я получил представление о Булатовиче, как о неугомонном человеке, полном энергии, который гоняется из одного конца света в другой в поисках смысла жизни. В конечном итоге он стал монахом в Новом Афоне, но только чтобы снова оказаться в гуще борьбы.
Я был тогда в армии (1970), резервистом, дислоцированным в Сан-Анжело, Техас. Когда я вернулся в Бостон и окончил школу, я проследовал по всем возможным следам, но смог найти очень мало дополнительной информации. Была поэма Мандельштама о ереси. Философа Бердяева чуть было не отправили в Сибирь за оказание поддержки еретикам. И это все. Я попытался сплести некий в значительной степени вымышленный сюжет вокруг этих фактов, но никогда не заходил слишком далеко.
Потом весной 1972 года появился том «Б» нового издания Советской энциклопедии. В предыдущем издании был упомянут «Александр» Булатович, который умер около 1910 года. Булатович из статьи в «Таймс» назывался «Антонием» и был вполне жив в 1913 году. Новое издание проясняло, что Александр и Антоний были одним и тем же человеком. (При посвящении в монахи меняют имя). Статья была подписана И.Кацнельсоном, профессором Института исследований Востока в Москве. Я написал ему, и он ответил, прислав мне копию книги, которую он только что опубликовал — новое издание двух долго не издававшихся книг Булатовича о его исследованиях в Эфиопии (1896–98), вместе с биографической справкой.
Кацнельсон специализировался на древнем Египте и Судане. Он написал несколько книг по древнеегипетской литературе и основную монографию по раннему Судану. Его интерес к деятельности Булатовича в Эфиопии был побочной линией.
В любом случае профессор Кацнельсон был очень полезен, предоставив мне не только копии своей книги, но также адрес 98-летней сестры Булатовича, княжны Мари (Мария или «Мета») Орбелиани, которая жила в Британской Колумбии. С этого все и пошло, один след вел к другому.
Летом 1972 года я поехал в Новый Афон и посетил сохранившийся там русский монастырь. По пути я встретил студента, Популидиса из Солоников, который писал докторскую диссертацию по ересям. А в Афинах, в национальной библиотеке, я нашел и сделал фотокопии книги Булатовича, написанной о ереси.
В Гарвардской библиотеке Виденера и Греческом колледже в Бруклине, Массачусетс, я нашел больше статей и книг Булатовича, а также о нем и его ереси.
В следующее лето я навестил Мари Орбелиани в Пентиктоне, Британская Колумбия. В длинном разговоре, записанном на магнитофон, и в письмах, написанных до и после этого визита, она сообщила мне ценную информацию о жизни брата и сути его характера. В свои 99 лет она ясно мыслила и говорила и очень мне помогла. Она и сама по себе была замечательным человеком и обладала прекрасной памятью — в то время она все еще писала акварели и играла на фортепиано. (Она ушла в 1977 году в возрасте 103 лет).
Вернувшись в Бостон, я проследил ссылки по участию Булатовича в Манчжурской кампании восстания «боксеров». В единственной работе на английском по этой кампании, «Русско-китайская война» Джорджа А. Ленсена, Булатович упоминался часто в нескольких главах, посвященных битве при Онгуне, Хайларе, Якеши и Великих горах Хсин-Ан. Обстоятельная библиография навели меня на источники материалов: две версии автобиографического отчета генерала Орлова по кампании, один в виде книги и другой в историческом журнале; оба были доступны в библиотеке Виденера. К тому времени также и сын Мари Орбелиани, племянник Булатовича Андрей, нашел и прислал мне копию написанного от руки официального отчета о военной карьере Булатовича, со многими ранее неизвестными подробностями по Манчжурской кампании.
Постепенно история начинала в моем представлении принимать форму трилогии, первая часть которой построена вокруг событий в Манчжурии в 1900 году.
Относительно фона, исторических событий и деталей лагерной жизни я оставался очень близок к источникам. Главные события кампании и жизни Булатовича, описанные в этой части, реальны, насколько мне позволяли мои знания. Но я не был заинтересован в простом представлении серии исторических фактов.
Я был захвачен характером Булатовича. Я хотел разрешить загадку его побуждений, вообразить, что могло привести его ко всем поворотам и изгибам его жизненной истории.
Относительно его характера и мотиваций мои источники были неполными и часто противоречивыми, давая мне пространство, чтобы отбирать и выбирать, изобретать и открывать, оставаясь при этом в согласии с исторической вероятностью.
Относительно других персонажей. Я имел некоторое представление о генерале Орлове из его записок. Он придавал особое значение достижениям свих подчиненных. Он возвеличил только одного офицера — Булатовича. Он упоминал начальников Булатовича, командира и помощника командира полка, только для того, чтобы показать их в негативном свете, как педантов дисциплины — по контрасту с храбростью, инициативой и смелым индивидуальным стилем Булатовича. Хотя Орлов перечисляет сотни имен военнослужащих, он никогда не упоминает имен командира и помощника командира. Я выдумал имена «Купферман» и «Страхов», наделил их характерами и дал каждому прошлое.
Что касается мазеповцев, то я знал от Мари Орбелиани, что полдюжины человек из команды Булатовича были преданы ему, и, когда он вступил в монастырь, они последовали за ним. Я предположил, что если эти люди были столь близки, то они, вероятно, побывали вместе в боях. Согласно Орлову и его военному отчету, Булатович часто водил небольшую группу в разведку. А согласно Мари Орбелиани его люди называли его «Мазепа». Поэтому я выбрал имена из реестра Орлова и дал им прозвище «мазеповцы».
Орлов описывает 54-летнего светловолосого гиганта казака по фамилии Стародубов, который получил медаль за захват вражеского флага в битве при Онгуне. Я придумал эпизод с кражей и привел его в команду Булатовича.
Один из людей Булатовича по имени Буторин действительно был в окружении за линией фронта при Хайларе и спасся, очень похоже на то, как это описано. (Также при Хайларе возле церкви были найдены обезглавленные тела трех пропавших казаков. Однако мое описание их похорон — вымышленное.)
Еще несколько военнослужащих в Манчжурии были придуманы, а также китайская Соня. Одна редкая и спорная ссылка на связь с эфиопской светской дамой была основой для Асалафетч.
Были слухи о любовном интересе между Булатовичем и Соней Васильчиковой, но только ее имя и примерный возраст можно рассматривать как «исторические.»
Тот самый генерал Ренненкампф, с которым Булатович конфликтовал в Манчжурии, был в значительной степени ответственным за катастрофу русской обороны в битве при Танненгере в начале Первой мировой войны (см. Барбара Тучман «Оружие августа» и «Август 1914» Александра Солженицина).
Имеется необъяснимый пропуск в послужном листе Булатовича. Он на самом деле спас французского миссионера Лавуазье или Левиазье и позднее был назван Кавалером Французского Легиона Чести за это спасение. Его сестра описывает, как он убил молодого китайского мальчика, который напал и ранил его на обратной дороге (кошмарное видение, которое преследовало его во сне). Она также упоминала, что он заразился тифом от миссионера и после выздоровления совершил короткое путешествие в Японию. В послужном списке ничего не говорится об этой поездке и не указано, что он когда-либо оставлял службу по поводу выздоровления от раны. Просто скачком от спасения миссионера следует переход на четыре месяца позднее, когда он был с другой русской армией в другой части Манчжурии. Очевидно, что его оставили, посчитав практически мертвым.
Для фона в Эфиопии я, главным образом, полагался на собственные отчеты Булатовича. Я также получил значительную помощь от Соломона Кенеа, представителя национальности Оромо из той области Эфиопии, которую часто посещал Булатович. Когда он был студентом в Гарварде, он учил мою жену и меня языку Оромо. (В то время, как раз перед Эфиопской революцией, я надеялся, что смогу туда поехать.)
Крис Розенфельд была также очень полезна, снабжая меня представлениями о роли женщин в Эфиопии. Она позволила мне прочесть рукопись биографии, которую она написала о жене Менелика II, императора Таити.
Многие люди существенно помогали мне в течение одиннадцати лет, которые потребовались для работы над книгой. Рекс Секстон, Клод Тау и Марк Секстон давали мне советы и оказывали поддержку, читая и давая отзывы на мои многочисленные попытки. Племянник Булатовича, Андрей Орбелиани, читал несколько ранних версий рукописи и указал мне на ряд очень важных деталей. Он также предоставил мне официальный военный послужной список дяди и послал мне копию оригинального издания его книги «С армией Менелика II», в которую были включены фотографии, сделанные самим Булатовичем в Эфиопии в 1897–1898 годах.
Среди тех, кто помогал мне информацией, советами и ссылками, были Джордж Иваск, Ифраим Исаак, Зауде Габр Селласье, Синтия Цитрон, Грег Мошнин, Сэйерс Браун.
Среди тех, кто помогал мне, читая и комментируя различные черновые варианты книги, были Гари Вольф, Ласло Тиков, Сьюзен Браунсбергер, Шейла Годдин, Ховте Розенов, Викки Мутасио, Бонни Кейс, Элинор Харрингтон, Дэн и Джулия Хортон, Майк Чепман, Джон Хаззард, Терри Йилз, Кэти Пиковски, Эд Тробек, Джеф и Дагмар Барноу, Карен Харрисон, Норин Веббер, Дерек Уайт и мои родители.
Советы моего агента, Эшли Грейсона, привели к некоторым важным пересмотрам.
Внимательные вопросы и подробные комментарии моего издателя, Дженис Галлахер издательства J.P. Tarcher, Inc. привели к существенным окончательным изменениям и дополнениям, которые, я надеюсь, значительно улучшили этот роман.
Я хочу поблагодарить всех этих людей (и других, которых я мог забыть упомянуть) за их помощь и поддержку.
Больше всех я хочу поблагодарить мою жену Барбару за проницательность и критические советы, которые она постоянно мне давала.
Ричард Зельтцер
Западный Роксбери, Масс.
Февраль 3, 1981
